Ольга Карпачёва ¹

«ТАКИХ ЛЮДЕЙ ОЧЕНЬ МАЛО»

А.П. Кротова с дочерью
Таней. 1983 г.

Интересно, что как только я поступила в школу, занятия гобеленом отменили и ввели кружевоплетение. Но это было уже не так важно, потому что я познакомилась с Алевтиной Петровной — педагогом, который изменил мою жизнь. Красивая, всегда спокойная и уравновешенная. Скромно элегантно одета. Волосы гладко убраны в пучок, взгляд немного грустный, всё понимающий и пронзительный. Она преподавала рисунок, живопись, композицию и историю искусств.

Выпуск детской художественной школы. Первый ряд (сидят): ЕкатеринаНоскова, Наталья Пихтова, А. П. Кротова, Елена Скобелева, НатальяЧуглова. Второй ряд (стоят): Светлана Крестинина, Ирина Серюбина, Елена Садкова, Ирина Труфанова, Анастасия Маслова, Эльвира Царёва, Ольга Карпачёва, Надежда Кострова. Вологда. 1989 г.

Мы жили в пятом микрорайоне, который состоял из трех домов и огромной стройки. Учиться я ходила в 18‑ю школу на льнокомбинате, откуда на 17‑м автобусе трижды в неделю отправлялась в «художку». Школа находилась достаточно далеко, в другом конце города. Чтобы успеть на занятия, я бежала на остановку «У тоннеля», ехала до «Теремка» (остановка называлась «Облисполком»), оттуда по пешеходному мосту мимо деревянных домов с резными балконами мчалась на улицу Горького. Когда же меня по каким‑то причинам задерживали в школе, или автобус закрывал двери перед моим носом, переживала до слёз — уж очень хотелось туда, в наш уютный мир, который создавала Алевтина Петровна! А после занятий, воодушевлённая, не замечая мороза, неслась обратно домой, рисуя на заиндевевшем окне «Икаруса», именуемого «гармошкой», портреты неизвестных.

Так как возвращение домой было поздним, к автобусу приходила меня встречать мама. Её гордо сопровождал Ральф — наш пес, который лаем распугивал прохожих.

Наша группа была сплоченной и дружной, состояла из очень разных задорных независимых девчонок 80‑х. Кто‑то носил косы, кто‑то делал невообразимые начесы и наводил стрелки. Кто‑то слушал Юру Шатунова, кто-то «Депеш Мод». Для Алевтины Петровны мы были все равны и любимы. Я не помню, чтобы она когда‑нибудь сделала замечание за внешний вид и поведение, — уж разве если совсем расшалимся, делая смешные прически из спутанных цветных ниток, предназначенных для неудавшихся занятий по гобелену, и раскидаем их.

Наш бурный молодой темперамент Алевтине Петровне удавалось умело сдерживать — она постоянно вела с нами диалог, интересуясь всеми нашими проблемами, давая мудрые советы и предлагая решение. Незаметно для себя, кроме уроков по общим дисциплинам, в наши юные умы и души она закладывала такие очень ценные понятия, как доброта, совесть, трудолюбие и честность.

Н. К. Воздвиженский и О.В. Карпачёва. 2009 г.

На уроках Алевтины Петровны была особая атмосфера. Поэтому и мчались девчонки из общеобразовательных школ с новыми перестроечными программами и политинформациями в мир покоя, искусства и литературы, который создавала нам Алевтина Петровна. Сумерки за окном, тёплый свет лампы, освещающий незамысловатый натюрморт с надкусанным любопытным учеником парафиновым яблоком. Запах гуаши, звук шуршащих карандашей — и её негромкий голос, повествующий о загадочной пирамиде Хеопса… Очень я любила историю искусств! Преподавание Алевтина Петровна иллюстрировала множеством вырезок из разных старых учебников и журналов. Все вместе мы мечтали, что, может, когда‑нибудь увидим и пирамиды, и греческие статуи, и древний Псков. Она читала нам очень много — классическую литературу, рассказы, сказки. Знакомила с альбомами по искусству. Первые шаги к настоящему искусству мы сделали, посещая музей и картинную галерею. Именно Алевтина Петровна познакомила меня с живописью Александра Пантелеева, Джанны Тутунджан, Владимира Корбакова — мастеров, с некоторыми из которых жизнь меня впоследствии свела. Нравились мне и летние пленэры — занятия на природе. Сидя на маленьких стульчиках, рисовали траву, пили чай из термоса, а Алевтина Петровна показывала нам репродукции удивительных гравюр Дюрера. Ходили на этюды в Спасо-Прилуцкий и Горне-Успенский монастыри, где постигали красоту архитектуры — рисовали замшелые стены и купола, представляя, что когда‑нибудь они будут восстановлены.

Однажды мы ходили всей группой в кинотеатр «Салют» смотреть документальный фильм «Хранитель» — о Николае Ивановиче Федышине. Меня настолько впечатлил этот фильм, где Николай Иванович находил на чердаке потемневшие старинные иконы, очищал и преображал их, что я мечтала увидеть это воочию. По окончании сеанса нас, потрясённых и вдохновлённых, Алевтина Петровна повела в фотоателье. Там мы сделали общий снимок, который я бережно храню.

Так увлекательно прошли годы моего обучения. Когда пришло время определяться с профессией (а интересовалась я многими), Алевтина Петровна предложила поступить в Ярославское художественное училище, видя во мне
будущего художника. Отец мой так не считал, поэтому я продолжила обучение в школе. Тем не менее расставаться с любимым делом я не собиралась, поэтому начала посещать вечернюю студию, которую вел Николай Константинович Воздвиженский. Занятия проводились в стенах этой же художественной школы и я продолжала общение с Алевтиной Петровной.

Спустя два года мне надо было определять, кем быть. Алевтина Петровна и посоветовала попробовать поступить в Суздальское художественно-реставрационное училище, где на тот момент учился её сын Дмитрий. Это предложение было таким интересным и вселяющим уверенность, что мы собрались с мамой и поехали. Так я там и осталась учиться. И всё время с благодарностью вспоминала своих вологодских педагогов. А когда наступило время производственной практики на втором курсе, я вернулась домой и проходила её в Вологодском музее. Прихожу в музей договариваться — и встречаю Николая Ивановича Федышина! Думаю — ну надо же, это судьба! Мы с ним подружились, многому Николай Иванович меня научил. И по‑прежнему жизнь моя связана и с реставрацией, и с искусством — более 20 лет.

Занятия на пленэре. 1983 г.

Девчонки наши также связали свою жизнь с какими-то творческими профессиями: Анастасия Маслова — конструктор-модельер, Эльвира Царёва — педагог, талантливый керамист; была у нас и кружевница…

Алевтина Петровна воспитала, научила понимать и чувствовать искусство многих учеников, каждый из которых её помнит и любит. Однажды получила сообщение в соцсети ВКонтакте от неизвестного мне человека, Юрия Леднева из Тольятти: «Я ученик Алевтины Петровны». Он написал, что у него остался её рисунок, — и неожиданно я вспомнила, что у меня тоже был небольшой карандашный набросок, выполненный её рукой — изображение человека и какой‑то текст. Эту незначительную для преподавателя бумажку я долгое время храню. Надо добавить: Алевтина Петровна умела хорошо писать, была настоящим каллиграфом.

Каждый раз при встрече я спрашивала: «Когда же мы увидим Вашу выставку?» Я всегда была уверена, что Алевтина Петровна не только талантливый педагог, но и очень интересный самобытный художник. Думаю, что она была очень строга и требовательна к себе и работ нам не показывала. С улыбкой отвечала: «Когда‑нибудь…». Я всегда ждала этого момента. С Николаем Константиновичем мы часто пересекались, общались на открытиях выставок, захаживал он ко мне в мастерскую, и в музей приходил — и к Николаю Ивановичу Федышину, и ко мне. Посидим, поговорим, чаю попьём… Он очень гордился мной как ученицей, мне это очень приятно. И он всегда так светился, когда мы встречались на выставках: обнимет, улыбается… Очень хотелось запечатлеть его удивительный образ! В 2003 году написала его портрет, который неоднократно представляла на выставках.

Очень важной и незабываемой для меня была персональная выставка в музее «Мир забытых вещей», потому что на открытии были Алевтина Петровна и Николай Константинович. Иногда пересматриваю видеозапись, где мои педагоги говорили мне тёплые напутственные слова. Они сыграли решающую роль в выборе моего профессионального и творческого пути.

Недавно в разговоре с мамой мы вспоминали Алевтину Петровну — интеллигентную, кроткую женщину, и мама сказала: «Таких людей очень мало». И в самом деле — очень мало…